Рэгтайм
Вилли Лев Смит, 1960 год. Ниже его произведение под названием Finger Buster
Своим появлением рэгтайм (от английского ragtime – рваный, сбивчивый темп), ознаменовал кульминацию развития афро-американской культуры: много веков бурлящая на рабовладельческих плантациях, в начале XX-ого века она прорывается в большие города, заставляя всех пришельцев в кабаки и в кабаре раствориться в веселых скачущих нотах, вылетающих из под длинных пальцев чернокожих пианистов-виртуозов.
Истоки рэгтайма лежат в танцах и песнях многих поколений афро-американцев, которые исполнялись, пелись, переживались и передавались от первых рабов до бродячих менестрелей. Одним из таких танцев стал Кейк-вок (от английского Cake – пирог и Walk – ходить). На жарком американском юге, в больших рабовладельческих домах, при свете свечей, чернокожие рабы выходили в центр гостиных комнат и, под аплодисменты своих хозяев, неуклюже двигались, пародируя самих себя. Тот, у кого смешнее всех получилось изобразить себя самого в неловких движениях, получал пирог. Движения игры позже перешли в танец, а для такого танца нужна быстрая и веселая музыка: пока одни чернокожие артисты танцевали, другие наигрывали мотивы народных песен на банджо, гитаре и магдалине.
К концу XIX-го века Cake-walk, давно вышедший из рабовладельческих домов и перенесшийся на ногах менестрелей по всей Америке, становится одним из любимых развлечений американцев на ярмарках, в театрах и кабаках. Бизнесмены понимают, что на танце можно хорошо заработать, а образованные чернокожие музыканты, влюблённые в музыку своих предков, страстно желают преобразовать ее из хаотичных и примитивных музыкальных сценок в серьезные произведения. Для новой музыки начинают писаться партитуры по европейским образцам, народные инструменты меняются на симфонический оркестр, а исполнителями становятся уже не бродячие музыканты в рваных ботинках, а профессионалы в стильных и красивых костюмах. Так Cake-Walk превращается в рэгтайм: уже в 1895 году впервые выходит рэйгтам-пьеса You’ve Been a Good Old Wagon авторства Бена Харнея, но как жанр рэгтайм расцветает в 1910-х годах. Способствовал этому расцвету Скотт Джоплин – большой профессионал и талантливый композитор, который создавал чуть ли не рэгтайм-оперы. Но чаще всего рэгтайм исполнялся на фортепиано: именно таким мы его и знаем.
Скотт Джоплин. Ниже его рэгтайм-пьеса The Entertainer
Со смертью Джоплина в 1918 году рэгтайм постепенно забывается и поэтому не становится большим жанром. Тем не менее, рэгтайм оказал сильное влияние на становление джаза, в котором продолжили жить отголоски веселых вечеров в рабовладельческих домах.
Блюз
Я проснулся этим утром и понял, что все, что я когда-либо имел – ушло. Так начинаются множество блюзовых песен. Блюз начинался с обращения к людям: из группы чернокожих людей выходил человек с гитарой и начинал петь о том, что волновало всех этих людей – их прошлое, настоящее и будущее, отношения с внешним миром и с Богом. Блюз отражал особое предназначение афроамериканцев начала XX-го века: после отмены рабства они обрели абсолютную свободу во враждебном к ним мире. Но их свобода оказалась непредсказуемой и каждый день мог стать одним днем совершенно новой жизни, несчастной или счастливой. Бродя по пустынным дорогам в истертых, купленных когда-то дорогих костюмах, они много размышляли о своей судьбе, Боге и дьяволе. Послушайте одну из песен великого блюзмена Слепого Вилли Джонсона под названием Ночь была темна. В ней нет слов, но тихое пение Джонсона более чем красноречиво.
Слепой Вилли Джонсон. Ниже Dark was the Night
Мартин Скорсезе добавил эту песню в свой фильм Блюз, наложив ее на фон летящего Вояджера – космического аппарата, который будет сотни лет бороздить космос, неся в себе множество изображений и аудиофайлов, среди которых находится Ночь была темна. Возможно, Вояджер так и не найдет иную жизнь в огромных пространствах космоса, но память о людях, их чувствах, переживаниях, страданиях и счастье, будет жить, пока Вояджер не рассыпется. Неизвестность, которая расстилалась перед афроамериканцами того времени, стоит перед всем человечеством: в своем одиночестве перед бесконечными пространствами мрачного и холодного космоса мы бредем, не зная куда приведет нас наш путь.
Как и рэгтайм, блюз возникает из старинных афроамериканских песен. Эти песни были основаны на четком ритме и повторяющихся фразах: в них столетиями хранилась память об Африке, ее мистическом барабанном ритме, экстатических песнопениях и танцах, которые привезли с собой первые рабы в Новый Свет. После отмены рабства чернокожие люди попали на хлопковые плантации, где теперь трудились за зарплату и, если раньше был шанс попасть к доброму хозяину и стать другом его семьи, то теперь труд стал непосильно тяжел для всех. Чтобы облегчить себе работу, люди стали распевать ритмичные песни, сгибая и разгибая спину на каждую музыкальную фразу. А в свободное время они собирались вместе и распевали молитвы, прося Бога облегчить им их долю. Рабочий тип песен назывался work songs или shouts, песни-молитвы назывались spirituals. Эта традиция продолжалась и через много лет после становления блюза. В 1966 году режиссер Тоши Сигер отправляется в Техас, где находит пережиток далекого прошлого: во времена, когда в мире уже отгремел рок-н-ролл, The Rolling Stones выпустили I Can’t Get no Satisfaction, а The Beatles уже начали распадаться, в техасской тюрьме по прежнему жил дух единения, легшего в основу блюза – люди пели, моля о прощении и мечтая о возвращении домой.
Музыка рабочих и заключённых, в отличии от жизнерадостного и инструментального рэгтайма – была надрывной и вокальной, но обладала особой притягательной силой, поэтому также быстро распространилась по всей Америке. Люди, подметившие особенность нового жанра, окрестили его Blues (от английского blue – грустный, печальный, меланхоличный). Блюз становится очень популярным и уже в 1912 году выходят два произведения, которые считаются первыми в своем жанре: Dallas Blues Харта Уэнда и Memphis Blues Уильяма Кристофера Хэнди. Оба произведения были попыткой исполнить новую музыку с помощью симфонического оркестра.
Харт Уэнд. Ниже Dallas Blues
Несмотря на то, что Уэнд является основателем блюза как музыкального жанра, именно Хэнди привнес его в массы: он писал книги о молитвах и песнях рабочих-афроамериканцев, организовывал блюз-концерты и создавал имя многим блюзменам.
Вильям Кристофер Хэнди. Ниже прославивший его St. Louis Blues
Жанр развивался и обретал свою специфику: образовывались блюзовые ансамбли, состоящие из пианистов, трубачей и скрипачей. Но не хватало еще одного важного инструмента – голоса, который изначально являлся частью блюза и придавал ему глубину. Тут на сцену выходят первые в истории поп-дивы, обольщающие мужчин своими глубокими голосами, нежными песнями и яркими образами с каплей африканского колорита: Мами и Бесси Смит. Послушайте песню Мами Смит Oh Joe, Please Don’t Go. The Beatles были здесь гораздо раньше, чем мы думаем.
Мами Смит. Ниже Oh Joe, Please Don’t Go
Бесси Смит. Ниже Careless Love Blues
Мами и Бесси Смит тихо и элегантно произвели самый массовый переворот в американской культуре. Вместе с ними появилось само понятие шоу-бизнеса: модные фотосессии, шикарные наряды, вечера в модных ресторанах и томный голос, раздающийся из граммофона в гостиной, стоящий возле полупустой бутылки джина и пепельницы с тлеющей сигаретой: Любовь, о любовь, о беззаботная любовь, схваченная в объятиях желания. Ты заставил меня нарушить много клятв, а затем наполнил мою душу огнем.
Вместе с музыкальным прорывом, происходит прорыв и технический: в 1920-х годах появляются первые аппараты для звукозаписи. Эпоха, когда люди разучивали песни по нотам дома, уходит в прошлое. Вместе с аппаратами появляются и студии звукозаписи, то есть первые лейблы. Одним из таких лейблов стал Black Swan Records (1921), который записывал исключительно черных музыкантов на пластинки. Став первым пристанищем для тех, кто искал того, кто его услышит, он растворился, проиграв конкуренцию тысячам других новых лейблов. Дух черного лебедя взмахнул крыльями и полетел над водой, продолжив свой путь.
Блюз предлагал одиноким и брошенным новые возможности: теперь не нужно было много лет получать музыкальное образование, чтобы тебя услышали. Достаточно было выйти на сцену и искренне петь песни о любви и разлуке. Публика тоже изменилась: теперь это была не толпа сосредоточенных людей, делающих вид, что они глубоко переживают возвышенную симфонию, а люди, который так же были полны сомнений, грусти и радости, как и поющий перед ними черный артист с улицы. Блюз стал объединяющей силой черных и белых, богатых и нищих, новой и очень странной страницей в истории христианского мира. Возможно, похожая судьба была уготована и русскому романсу, но мы этого никогда не узнаем.
Дельта-блюз
В 1930-х годах, человек по имени Джон Ломакс решает отправиться в путешествие по Америке, чтобы собрать антологию фольклорных песен для Библиотеки Конгресса США. Его влекла магия сельской жизни американского юга, в которой вырос и он сам, будучи уроженцем Техаса. Взяв с собой своего сына Алана, он отправился на поиски человека, который запечатлелся у него в памяти. Это был молодой афроамериканец по имени Нат Блайт, работавший у них на ферме, когда Джон был ребенком. Джон был одержим образом этого чернокожего человека, который учил его древним песням своего народа жаркими вечерами американского юга, когда воздух был полон ароматом цветущих цветов, а горы вдали серебрились под ярким свечением звезд.
Ната Блайта Джон и Алан Ломакс не нашли, но зато они нашли Хадди Вильяма Ледбеттера, заключенного в тюрьму Ангола в штате Луизиана. Это был огромный человек, мощная спина которого возвышалась над головами других, а его мышцы были такими крепкими, что его прозвали Ледбелли (от английского Lead – свинец и Belly – живот). Помимо полной событиями жизни, Ледбелли обладал мастерством игры на гитаре, глубоким голосом и знанием тысячи песен. Джон и Алан Ломакс провели много вечеров, записывая песни Ледбелли: вскоре его слава докатилась до губернатора Калифорнии и он был освобожден из тюрьмы. После освобождения, Ледбелли стал охранником Джона и они продолжили путешествие уже вместе, расставшись только через несколько лет.
Эта встреча стала судьбоносной: блюз, который переживал не лучшие времена в больших городах, возвращается, но уже в иной, первозданной форме народных песен бродячих музыкантов. Ледбелли стал первой рок-звездой еще задолго до появления рок-н-ролла: имея выйдя на сцену, он передал миру голос многих поколений, их счастье и страдания, скорбь и надежды. Послушайте песню In the Pines – услышанную и переданную Ледбелли: эта история о любви и убийстве, о страсти и отчаянии, где беспредельная нежность оборачивается страшной жестокостью. Пока росли города, строились небоскребы, а кинозвезды в дорогих машинах спешили на показ нового фильма с их участием, Ледбелли пел о спящей под соснами девушке, замерзающей от ледяного ветра. Блюз не подчинялся времени: он был все той же, лишь обретшей иную форму, африканской мистерией.
Наблюдая за успехом Ледбелли, многие музыканты решают записать свои собственные песни. Так появляется Дельта-блюз, получивший такое название, так как большинство из этих музыкантов были родом из Дельты Миссисипи. Все они росли в атмосфере американского юга, где еще остался дух старых рабовладельческих порядков и особых отношений между черным и белым человеком. Они годами бродили по Америке, находясь в поисках лучшей жизни: где-то они быстро богатели и так же быстро разорялись, не зная, что принесет им завтрашний день и куда их занесет. Но помня песни своих родителей, которые связывали их с таинственной силой африканского прошлого их предков, они сочиняли и свои, в которых выражали боль и радость в отношениях с женщинами, с другими людьми, со своей судьбой, с Богом и дьяволом.
В 1936-38 годах в разные звукозаписывающие студии в Джексоне, штат Миссисипи и в Далласе, штат Техас – постучался странный и худой парень, который был одет в дорогой костюм и стильную шляпу. В его руках была акустическая гитара фирмы Gibson, а в глазах горел огонь, языки которого отсвечивали чем-то потусторонним. Он широко улыбнулся белоснежной улыбкой и попросил записать несколько своих песен. Закинув ногу на ногу, он начал играть. Люди, которые его записывали не поверили своим ушам – они никогда не слышали ничего подобного: длинные худые пальцы этого парня скользили по грифу гитары быстрее, чем звук исходил от струн, а его голос то опускался до глубокого и проникновенного баритона, то поднимался до звонкого фальцета, который заполнял собой всю комнату. Слушая его, эти люди будто бы оказывались вместе с ним в городах, в которых он побывал, с женщинами, которых он любил, чувствовали страдания, которые он переживал. И вдруг этот парень начинает петь о странных вещах: он поет о том, что как-то утром к нему постучался дьявол и сказал ему: пора в путь. Парень грустнеет и на его лице отображается отпечаток неотвратимой судьбы. Когда он перестает петь, зачарованный владелец студии спрашивает его: как тебя зовут? Парень отвечает: Роберт Джонсон, берет в руки гитару, оставляет деньги и уходит.
Прежде, чем слава о Роберте Джонсоне успела распространиться по всей Америке, он погибает при невыясненных обстоятельствах: возможно, его застрелил ревнивый муж его любовницы. Его могила до сих пор не найдена.
Robert Johnson. Ниже Sweet Home Chicago
О жизни и смерти Джонсона известно очень мало: известно лишь, что он был очень посредственным музыкантом и лишь неуверенно подыгрывал своим гораздо более талантливым друзьям – Сон Хаусу и Вилли Брауну. Однажды Джонсон пропадает на год: вернувшись он играет на гитаре и поет так, что никто не может с ним сравниться. На вопрос как он научился так играть, Джонсон каждый раз отвечал одинаково: Как-то в полночь я пришел на перекресток возле плантации в Докере, Миссисипи и продал свою душу дьяволу. Он взял мою гитару в руки, спел несколько песен и отдал мне со словами: «теперь все женщины будут очарованы твоим мастерством». После этого он исчез.
Возможно это лишь легенда, но Джонсон, искренне веря в свою историю, с надрывом пел: Ветер поднимается, листья уже дрожат на деревьях. Я должен идти вперед, пока блюз падает, как град. И проходящие дни все больше волнуют меня, ведь адская гончая идет следом за мной. Пока Джонсон пел, его глаза сверкали, отражая свет падающей утренней звезды, все больше овладевающей им. Умерев в 27 лет, Джонсон стал первым из звезд рок-н-ролла, вошедших в Клуб 27: даровав Джонсону некое таинственное знание, дьявол забрал его обратно, чтобы передать другим. Возможно и сейчас черная фигура стоит на перекрестке, ожидая музыканта, желающего соприкоснуться с ее силой.
Роберт Джонсон идет на встречу с дьяволом. Ниже Hellhound on my trail. Иллюстрация Джеймса Хаттона. https://www.instagram.com/stitching_a_laugh_to_darkness/
Когда Роберт Джонсон и другие музыканты, с которыми я играл, такие как Лемон Джефферсон и Чарли Пэттон умерли один за другим, когда они вернулись туда, откуда пришли, это испугало меня и я бросил играть блюз на 16 лет. Но затем я набрался смелости и попытался еще раз. Так говорил Сон Хаус, когда он снова взялся за гитару в 1960-х.
Сон Хаус вырос в семье баптистского дьякона. В детстве он ненавидел блюз и проводил все свое свободное время в церкви, где черные люди пели спиричуэлс – хоровые молитвы, сюжетом которых становились библейские сюжеты. Позже, выйдя с улиц на большую сцену, жанр спиричуэлс превратился в госпел. Церковь для черных людей того времени была местом, где они снова обретали надежду: в свете солнца, проникающего через стекло, они вставали в рядом и, хлопая в ладоши пели, моля Бога и святых облегчить им их участь. Их единила общая судьба их народа перед внешним миром, в котором их ждала только неизвестность: зная, что в этом мире вряд ли кому либо из них повезет, они надеялись на спасение в мире ином. Музыка стала средством мольбы о своей душе и о душах своих близких: когда пот лился с их головы, слезы выступали на глазах, а голос обретал все новую и новую силу, они чувствовали близость с Богом, они верили, что спасутся. Послушайте John the Revelator в исполнении Сон Хауса: эта проникновенная молитва о спасении, рассказывающая о первородном грехе, распятии и Страшном суде.
Сон Хаус. Ниже John the Revelator
В 1927-ом году Сон Хаус впервые слышит слайд-гитару и меняет свое отношение к блюзу. Сон Хаус понимает, что гитара может стать средством единения с людьми и с Богом. Беря мотивы тех молитв, которые он слышал и пел в детстве, Сон Хаус начинает сочинять собственные песни-проповеди: часто они просто рассказывают о вере, надежде и смирении. Таковой стала Grinnin’ in your face. Эта песня очень проста и по форме и содержанию: Сон Хаус, хлопая в ладоши, поет о том, что не нужно думать об усмешках людей, о том, как тяжело найти хорошего друга и о том, что твои близкие всегда будут о тебе думать, какой бы путь ты не выбрал.
В отличии от Роберта Джонсона для Сон Хауса блюз стал музыкой не дьявола, но Бога: блюз столетиями передавался из поколение в поколение, чтобы однажды выйти из маленьких афроамериканских селений, прорваться в большой мир и напомнить людям о Христе. Но при этом блюз обладал телесностью: это была музыка неудержимой страсти, любви, тяжелых душевных страданий и мимолетного счастья, это была музыка, в которой была запечатлена жизнь многих людей. Сон Хаус говорил, что хороший блюз может быть только о любви мужчины и женщины. Послушайте Levee Camp Blues: это песня о женщине, плачущей каждый раз, как только корабль, на котором служит ее любимый, приходит в порт. Полная смятения, страсти и беспредельной любви, эта песня смывает границы времени и пространства: находясь через десятки лет от момента записи этой песни, мы оказываемся там и слышим плач этой женщины, пробивающийся через дрожание струн на гитаре.
Сон Хаус был не одинок в своей судьбе. В 1930-х годах в одну из звукозаписывающих студий приходит человек, который садится и начинает петь: Я так счастлив, счастлив, счастлив, я не знаю что делать. Я устал плакать, я устал выть, я устал стонать из-за тебя. Этого человека сложно было заметить на улице: его лицо редко покидала печаль, он был очень скромен и всегда был одет в хороший костюм. Но когда он садился за фортепиано или брался за гитару и начинал петь – все, кто его слышал, были потрясены его искренностью и мастерством: казалось, что он поет о проблемах, которые волновали каждого. Этого человека звали Скип Джеймс.
Скип Джеймс. Ниже I’m so Glad
Скип Джеймс появился в самый разгар Великой Депрессии, когда беды и горести охватили всех: за 30 лет до появления Боба Дилана, в Америке был человек, вокруг которого собирались люди и слушали его песни о нынешних временах, всеобщей и личной печали, о неизвестности и о том, как важно быть в эти времена вместе. Одной из таких песен стала Hardtime Killing Floor Blues.
Скип Джеймс. Ниже Hardtime Killing Floor Blues. Фотография и запись 1960-х годов.
Со временем Скип Джеймс все меньше поет о женщинах, людях и их проблемах и все больше поет о Боге. Единственным выходом для Скипа Джеймса оказывается вера. Он выходил перед людьми и призывал их: Позвольте Иисусу вести вас прямо до небесных врат, но не получил от них ответа. Популярность Скипа Джеймса падает и он идет искать ответ в ином месте, пропав на 30 лет. Как и Сон Хаус, Скип Джеймс возвращается в блюз лишь в 1960-х.
Скип Джеймс и Сон Хаус. Ниже Jesus is All Mighty Good Leader
Возвращение Скипа Джеймса произошло в мире, в котором старый блюз давно ушел в прошлое, уступив новым своим формам. Те, кто пытался сохранить его аутентичность, сохраняли ее лишь формально: для них блюз уже был стилем жизни, данью прошлому, средством самовыражения. Блюз обладал для них магической привлекательностью, но он не был для них потребностью. Потребностью познать свою душу, людей и понять Бога. Сон Хаус и Скип Джеймс жили в те времена, когда дьявол торговался за душу на перекрестках, люди не знали, куда приведет их завтрашний день, а в мире еще было много неизведанных мест. И вот они снова поют свои песни, песни прошлого, которые находят все тот же отклик и в настоящем. Это песни о любви, страданиях, ненависти, жизни, смерти, неизвестности, жестокости, страсти, дьяволе и Боге, звездах над Техасом и пустынных дорогах, о душах людей, которые бредут в мире, не зная куда приведет их их путь. Это песни, которые пелись веками, неся в себе таинственную древнюю силу. Послушайте Скипа Джеймса и его песню Crow Jane. Это песня о любви, которая настолько сильна, что оборачивается убийством: человек, который убил Кроу Джейн, никогда не позволит никому лежать рядом с ее могилой. Кроу Джейн, Кроу Джейн, не поднимая голову слишком высоко, однажды ты знаешь, детка, что умрешь.
Чем является блюз: таинственной силой, дарованной дьяволом или откровением Бога? Когда Джон Ломакс путешествовал по Америке, он искал человека, чью душу он однажды увидел. Он не нашел этого человека, но он позволил выйти в свет многим, кто хотел, чтобы другие люди взглянули в их души. Слыша их голоса, доносящиеся из глубины прошедших лет, скажите: что же это – душа человека?
Слепой Вилли Джонсон. Ниже Soul of the Man
Текст основан на книге Кирилла Мошкова Блюз: введение в историю и на материалах серии фильмов Мартина Скорсезе Блюз (2003).
Статья постоянно дополняется.
Ну просто восторг! Супер крутая подборка! Огромное спасибо автору.